— Слушай, Гэс, — вмешался Корреш. — Мы не можем подводить Скива. Это было бы не по правилам.
— Полагаю, ты прав, — пробурчал Гэс. — Просто я подумал, что это будет легче, чем ждать, когда нам вышибут мозги в этой глупой Игре.
— Мне кажется, господин маг, — пробормотал Плохсекир, — что данное вами обещание было не самой умной вещью.
— Вот как?! — зарычал, повернувшись к нему, Ааз. — Вы, генерал, конечно, говорите, основываясь на долгом опыте знакомства с демонами.
— Ну… на самом деле…
— Тогда я попрошу вас держать при себе свое мнение о мудрости и способностях господина Скива. Помните: он — ваш билет на выезд отсюда. Без него вы домой попадете очень не скоро… если попадете вообще.
Посрамленный генерал пошел на попятную в прямом и переносном смысле.
— Спасибо, Ааз.
— Заткнись, малыш, — прошипел Ааз. — Он прав: это был глупый шаг. Но нужно еще заслужить право критиковать моего ученика… А этот образчик пентийского военного опыта на такое не тянет.
— Ну… все равно спасибо, — повторил я.
— Не стоит благодарностей.
— Эй, Ааз! — окликнул Корреш. — Давай-ка удалим Приз подальше с поля и спрячем его в каком-нибудь безопасном месте.
— Где, к примеру? — огрызнулся мой учитель. — На этом стадионе я доверяю только нам.
— А как насчет ворот? — предложил Гэс, показывая на крупную сетку в нашем углу треугольника.
— Вроде неплохо, — согласился Ааз. — Я скоро вернусь, малыш.
Я настолько привык к бедламу на стадионе, что почти не замечал его. Однако, когда мои товарищи по команде начали переносить Приз, разразившийся хор оскорбленных и негодующих криков просто оглушил меня. Мои коллеги ответили надлежащим образом: грозя кулаками и корча рожи. Еще немного, и зрители вырвались бы на поле, разнося всех и вся.
Я собирался попросить своих друзей прекратить дразнить толпу, когда генерал Плохсекир отозвал меня в сторону.
— Господин маг, — осторожно начал он. — Надеюсь, вы понимаете, что я никак не хотел оскорблять вас своим предыдущим замечанием. Я был немного не в себе. Мне никогда раньше не приходилось вести военные действия на глазах у стольких зрителей.
— Забудь об этом, — отмахнулся я. — Я и сам задним числом понял, что мое обещание было глупым. Между прочим, зови меня просто Скив. Если уж мы вместе участвуем в этой передряге, то соблюдать формальности глупо.
— Благодарю вас… Скив, — кивнул генерал. — На самом деле я собираюсь поговорить с вами по личному вопросу.
— Пожалуйста. Я вас слушаю.
— Вы не могли бы побольше рассказать мне о том чудесном создании, с которым недавно познакомили меня?
— Чудесном создании? — моргнул я. — Это о ком же?
— Да вы знаете… О Маше.
— О Маше? — рассмеялся я, но вовремя заметил, как нахмурился генерал. — Ах, об ЭТОМ чудесном создании! И что же вы хотите узнать?
— Она замужем?
— Маша?! Нет, не думаю.
Генерал облегченно вздохнул.
— Есть ли вероятность того, что она когда-нибудь навестит нас в Поссилтуме?
— Сомневаюсь, — ответил я. — Но, если хотите, я могу спросить ее об этом.
— Прекрасно, — просиял генерал, опуская руку мне на плечо в знак признательности. — Буду считать это вашим обещанием.
— Чем? — переспросил я. Эти слова почему-то укололи меня.
— Я уже знаю, как вы держите свои обещания, — сказал Плохсекир. — Выполните эту клятву, и вы обнаружите, что я могу быть неплохим другом… Точно так же, как могу стать непримиримым врагом, когда мне становятся поперек дороги. Мы понимаем друг друга?
— Но я…
— Эй, малыш! — крикнул Ааз. — Влезай скорее на этого глупого дракона! Игра вот-вот начнется!
Я был настолько поглощен разговором с Плохсекиром, что совершенно забыл о ситуации на поле.
Команды из Та-Хо и Вейгаса отошли за боковые линии, оставив на поле только по пять игроков. Кошка и жук обрели теперь всадников и расхаживали взад-вперед в нервозном предвкушении битвы.
На середине поля, там, где раньше находился Приз, стоял валлет, одетый в мундир с черно белыми полосками, и держал мяч. Слово «мяч» я употребил, конечно, слишком вольно. Предмет, который он держал, был кубом из серого губчатого материала. Квадратный мяч! Еще одна мелкая деталь, о которой Живоглот не счел нужным упомянуть.
Не попрощавшись с генералом, я повернулся и бросился бежать к Глипу. Что бы ни случилось, я, разумеется, не хотел столкнуться с противником пешим.
ГЛАВА 24
«Это состязание следует считать самой глупой затеей, которую я
когда-либо видел.»
Х. Коссел
Не успел я оседлать Глипа, как валлет на середине поля поставил мяч и стал пятиться к боковой линии.
— Эй, Ааз! — позвал я. — Что делать с этим парнем в полосатом мундире?
— Оставь его в покое! — крикнул в ответ мой наставник. — Он нейтральный.
На самом деле я не собирался нападать на него, но обрадовался, узнав, что он не входит в число наших противников.
Я оказался последним, занявшим свое место в команде. Ааз и Корреш страховали меня по бокам в качестве «клыков». Гэс разминался позади меня, дожидаясь случая воспользоваться своей мобильностью в качестве защитника. Плохсекир находился в роли «замка». Казалось, мы были настолько готовы, насколько вообще способны к этому.
— Эй, малыш! — окликнул меня Ааз. — Где твоя дубинка?
Я был так поглощен своими мыслями, что его слова не сразу дошли до меня. Потом я страшно испугался. Мне вдруг показалось, что я оставил свой посох на Пенте, но, оглядевшись, заметил его лежащим в траве на месте нашего появления. Сосредоточение мысли — и он переместился мне в руку.
— Она здесь, Ааз, — помахал я ему в ответ.
Свисток судьи прервал нас и привлек внимание к центру поля. Корреш и жук двинулись к мячу с максимальной для них скоростью, а остальные члены команд бросились за ними.
Игра уже началась, а мы все еще стояли разинув рты. Как всегда Ааз опомнился первым.
— Не стой как истукан! — крикнул он. — Давай доставай мяч!
— Но я…
Я собирался сказать Аазу, что кошка-то уже почти добралась до мяча. Понимая, что мне никак не поспеть туда первым, я считал, что нам следует укрепить свою оборону. Мой зверек, однако, решил иначе.
То ли он откликнулся на команду Ааза «достань мяч» — что маловероятно, — то ли ему просто не терпелось встретиться с новыми товарищами по играм — что более вероятно, — но итог был один. Он рванулся вперед, оборвав меня на середине фразы и установив курс на столкновение с кошкой.
Зрителям это очень понравилось. Что касается меня, то я испытывал куда меньший восторг.
Сидевший на кошке всадник теперь завладел мячом и удерживал позицию в центре поля, вместо того чтобы сразу же наступать на наши ворота. Делал он это, надо полагать, для того, чтобы дать возможность своим товарищам по команде догнать его и таким образом получить прекрытие. Это означало, что ему не хотелось сражаться с нами в одиночку.
Я оценил его стратегию и желал лишь иметь возможность следовать ей самому. Энтузиазм Глипа ставил меня в положение, которого я собирался избежать любой ценой — встречаться с объединенными силами обеих неприятельских команд, не имея рядом ни одного товарища, поддерживающего меня. С тех пор как наши противники вышли на поле, я перестал беспокоиться о том, как бы дождаться начала Игры. Теперь я думал лишь о том, как бы дожить до конца первого периода.
На какой-то миг у меня появилась надежда, когда заметил, что мы доберемся до кошки и ее всадника намного раньше остальных игроков. Но это мимолетное чувство, однако, быстро растаяло, когда мой противник размотал свое оружие.
В то время как я держал посох, он раскручивал кнут. Обыкновенный кнут. Эта штука была длиною в двадцать футов. Нет, я не преувеличиваю. Длину кнута я увидел совершенно отчетливо, когда всадник послал его к моей голове.
Кнут свистнул с недолетом в добрый фут, однако его резкое щелкание возымело результат: Глип встал как вкопанный, что бросило меня к нему на шею, когда я пытался сохранить равновесие. А спустя миг после удара кнута вперед прыгнула кошка, обнажив зубы и прижав уши к голове. Ее передняя лапа метнулась и ударила моего дракона по носу.
Хотя Глип никогда не славился гибкостью, он все же успел среагировать, пытаясь одновременно отпрыгнуть назад и увернуться. Не знаю, насколько это ему удалось, так как посредине этого маневра мы с ним расстались.
В другое время и в другом месте такой ход не расстроил бы меня. На тренировках, когда Глип меня сбрасывал, я отлетал в сторону и деликатно опускался на землю подальше от него. Однако на этот раз я уже потерял равновесие, и бросок совершенно дезориентировал меня. Сообразив, что я нахожусь в воздухе, я попытался лететь… и преуспел, врезавшись головой прямо в землю. Это нисколько не улучшило моей ориентации.
